Слава богу, ещё живы несколько человек, перед которыми я чувствую себя школяром-мальчишкой, который, затаив дыхание, кротко внемлет учителю. Один из таких людей – Николай Павлович Рапай, замечательный скульптор и удивительный человек, любомудр, просветитель и сеятель добра.

Дело даже не в тридцатилетней разнице в возрасте, и не в том, что он – высочайший талант и бездонный кладезь знаний и умений, просто, для меня Рапай – это в моей жизни мост к великим силуэтам прошлого. Когда я лет двадцать пять назад попал впервые к нему в мастерскую, то поразился количеству всяческого старинного хлама - там повсюду были медные тазы, кувшины, сковородки, поеденные насекомыми картинные рамы, не реставрированные комод и сервант с почерневшими зеркалами, шаткие стулья и прочая рухлядь. Оказалось, что всё это стащил туда Параджанов, который одно время делил мастерскую с Рапаём. Они были очень дружны, и Николай Павлович много и с огромной теплотой и любовью рассказывал о своём друге - волшебном режиссёре.

Он вообще обо всех всегда хорошо и по-доброму отзывался, даже о своей бывшей жене, Ольге Рапай-Маркиш, выдающейся художнице и, к слову, дочери известного поэта и драматурга на идиш, расстрелянного в 1952 году, Переца Маркиша.

Как-то в начале 90-х наше агентство организовывало творческий вечер Сергея Юрского, а на следующий день по предварительной договорённости он снимался в программе Ильи Ноябрёва «Я памятник себе…». После съёмок до поезда ещё оставалось много времени, и Юрский попросил меня отвезти его к старому приятелю, с которым они давно не виделись; тот не предупреждён, и это будет для него сюрпризом.

По дороге Сергей Юрьевич попросил остановиться где-нибудь возле вино-водочного магазина, купил большую бутылку «Смирновской», но каково же было моё удивление, когда привёл он меня в итоге в мастерскую к Рапаю. Какая была встреча! Николай Павлович аж обомлел от удивления и радости. Они долго и шумно говорили, вспоминая какие-то далёкие времена, разных людей и разные события, а я тихо наблюдал и слушал, как на спектакле двух корифеев. Незабываемый день. Даже пришлось ещё раз сходить за водкой…

Потом мы с Николаем Павловичем однажды на неделю слетали в Лондон. Там в те годы жил мой друг детства, который тоже приятельствовал с Рапаём, как начинающий художник брал у него уроки, он-то и пригласил нас в гости. Мы жили в самом центре города на Карзон Стрит неподалёку от Парк Лэйна и почти каждый день ходили пешком в разные музеи и галереи.

Ни в Тейте, ни в Национальной галерее, ни Музее Виктории и Альберта – нигде нам не требовались экскурсоводы, Павлович знал всё и обо всём, а я ходил за ним, слушал и восхищался глубиной его осведомлённости и памятью. Прошлой осенью мы неожиданно встретились в Польском посольстве на выставке А.Каплана из моего собрания, Рапай пришёл с Романом Балаяном. Не виделись, наверное, лет 7-8, а он практически не изменился – сколько я его знаю, он всегда выглядел так же. Те же живые глаза, блестящий ум и добрая ирония. При том, что в этом году мэтру исполняется 86 лет. Вообще, среди всех деятелей искусств, скульпторы ближе остальных к Господу.

источник: материал взят из facebook

• Киев еврейский
• еврейская культура