Их фамильный герб украшает надпись «Будем трудиться». Этому принципу следовали все в династии Гинцбургов, достигая высот, вызывавших в Российской империи либо восхищенное уважение, либо черную зависть. «Со дня существования России не было еврея, который имел бы состояние на миллион рублей...» – докладывал Александру II аноним, подсчитавший состояние главы семейства Гинцбургов – Евзеля Гаврииловича. На тот момент это был даже не пик его богатства, но доносчик все равно насчитал у него восемь миллионов рублей. Именно Евзель Гинцбург и его сын Гораций стали наиболее известными представителями своего рода, имевшего многовековые корни из Западной Европы. Гораций был правой рукой отца еще при жизни, а после его смерти строго следовал завещанию: «Хранить веру предков и российское подданство».

Евзель Гавриилович родился в 1812 году в Витебске, получив от родителей не только традиционное еврейское воспитание, которое затем он передавал и своим детям, но и навыки предпринимательства, в котором год от года преуспевал его отец. Правда, амбициозный молодой человек искал все-таки собственный путь к успеху. В 16 лет он ушел из бизнеса отца и устроился кассиром к одному богатому винному откупщику – так называли в XIX веке предпринимателей, выкупавших на публичных торгах у государства право на продажу алкоголя.

Винные откупы приносили много денег государственной казне, но еще больше – самим откупщикам, и Евзель это понял моментально. Зная, что евреев не часто допускают к столь прибыльному бизнесу, он делал все, чтобы заслужить репутацию крайне состоятельного и надежного человека. К цели он пришел довольно быстро – к 20 годам он скопил достаточно, чтобы получить статус купца первой гильдии, за который ежегодно нужно было платить немалую гильдейскую пошлину. Почти сразу после этого ему разрешили выкупить право на продажу вина, что для его возраста уже было огромным достижением.

Исправно перечисляя огромные суммы в казну, в 1849 году Евзель добился, чтобы ему и всей его семье было пожаловано потомственное почетное гражданство. Вскоре началась Крымская война, и тут Гинцбург тоже отличился – держал винный откуп в осажденном Севастополе. Высокопоставленные военные чиновники оценили и то, что он не бросился в бега и работал буквально под разрывами снарядов, и то, что отпускал вино «по ценам не только не свыше высочайше утвержденных, но и с уступкой». За это, а также за «содействие выгодным для казны результатам» министр финансов наградил Гинцбурга золотой медалью «За усердие» – «для ношения на шее на Андреевской ленте».

Главными помощниками семейного дела были, конечно же, сыновья, в особенности старший из них, Гораций, родившийся в 1833 году в Киевской губернии. В 1859 году Гинцбург с сыновьями основали крупнейший в России фамильный банкирский дом с филиалом в Париже. Они вкладывали средства в страховое дело, железнодорожное строительство, участвовали в создании акционерных коммерческих банков, поддерживали финансовые отношения с банкирскими домами Германии и Франции, связывая себя с ними не только деловыми, но и родственными отношениями. В частности, одна из дочерей Евзеля стала женой барона Эдуарда Ротшильда.

Впрочем, баронами к тому моменту стали и сами Гинзбурги, причем в этом случае сын опередил отца. В период с 1868 по 1872 годы Гораций Гинцбург был Гессен-Дармштадтским генеральным консулом в Петербурге. По сути, он был первым в истории некрещеным евреем-дипломатом, признанным петербургским двором. В 1870 году, когда герцогство Гессенское было упразднено Бисмарком, великий герцог Гессен-Дармштадтский Людвиг III, брат жены императора Александра II, пожаловал Горацию Гинцбургу баронский титул. А через два года баронский титул был пожалован и его отцу, что по факту сделало Горация потомственным бароном.

Банкирский дом Гинцбургов всегда охотно шел на помощь государству. Например, в ходе русско-турецкой войны они выдали государству на военные нужды беспроцентный заём – десять миллионов рублей. Ровно столько же смог выделить и государственный банк, который, впрочем, от процентов не отказался. Тем не менее когда настали тяжелые времена для самих Гинцбургов – государство от них отвернулось. Это было в 1892-м году – средства банкирского дома Гинцбургов были вложены в российские ценные бумаги, и тут курс рубля резко упал. Банкиры обратились за помощью к государству – для ответа по обязательствам перед кредиторами Гинцбургам требовалось полтора миллиона рублей. Однако Министерство финансов предпочло «не вмешиваться в ситуацию». Несмотря на разраставшиеся слухи о разорении банка, претензии всех кредиторов все-таки были удовлетворены. Однако, отметив «отношение государства», в банковский бизнес Гинцбурги не вернулись. Что, впрочем, их не печалило, ведь уже давно и с размахом они инвестировали в добычу сибирского золота.

Но все же в историю Гинцбурги вошли не только как успешные предприниматели, но и как активные лоббисты прав евреев, и как выдающиеся меценаты. Так, в 1859 году благодаря Евзелю Гаврииловичу появился закон о предоставлении евреям – купцам 1-й гильдии и иностранным подданным – права жительства и торговли вне черты постоянной оседлости евреев. А в 1865 году Гинцбург-старший способствовал появлению законов «О мерах к облегчению евреям перехода из земледельческого сословия в другие» и «О дозволении евреям механикам, винокурам, пивоварам и вообще мастерам и ремесленникам проживать повсеместно в империи». Тогда же Гинцбург создал и специальный фонд при Министерстве государственных имуществ для премирования лучших евреев-земледельцев.

В 1863 году Евзель основал «Общество распространения просвещения между евреями России», которое, в том числе, выдавало субсидии на выпуск еврейских газет и журналов – как на русском языке, так и на иврите. Гинцбург содержал это общество исключительно на свои средства. Оказывал он материальную помощь и ученым, занимавшимся исследованиями еврейской истории, и авторам научно-популярных книг на иврите. Он же заложил основу собранию редких книг и рукописей, известному всему миру как «Коллекция баронов Гинцбургов». Евзель Гавриилович добился и высочайшего разрешения на строительство в Петербурге Хоральной синагоги, долгое время оставаясь лидером столичной еврейской общины. После его смерти в 1878 году таким лидером стал его сын Гораций.

Продолжая финансировать «Общество распространения просвещения между евреями России» и увеличивая тиражи просветительской литературы, Гораций основал отдельный фонд для помощи еврейским студентам. Он также создал Еврейское историко-этнографическое общество, в рамках которого финансировал этнографические экспедиции. Кроме того, Гораций открывал новые еврейские школы и выдавал субсидии уже существующим – при условии, что в них будут изучаться Тора и иврит.

Незамедлительно отзывался Гораций Осипович и на каждое сообщение о все более частых еврейских погромах. Он оказывал помощь пострадавшим, нанимал адвокатов для защиты евреев от ложных обвинений в ритуальных убийствах и обивал пороги дворцовых кабинетов, требуя сделать все, чтобы не допустить новых погромов. Это он возглавил еврейскую делегацию на приеме у нового императора Александра III, требуя предотвратить новые погромы. Как известно, тогда царь приписал организацию погромов революционерам, стремившимся его таким образом дискредитировать, и обещал беспорядки прекратить. Правда, при этом не преминул напомнить о «еврейской экономической эксплуатации» как одной из причин погромов, не особо скрывая свой курс на введение новых ограничений для евреев.

Скрытое недовольство Александра III евреями вылилось в официальный документ «О порядке приведения в действие правил о евреях», более известный как «Временные правила». Эти правила в итоги свели на нет все усилия Гинцбургов по облегчению жизни евреев. Впрочем, бытует мнение, что ограничений, наложенных на евреев, тогда могло быть гораздо больше. Просто министр внутренних дел Николай Игнатьев, который эти ограничения и придумывал, о части планируемых им «нововведений» предпочитал сообщать Гинцбургу. Конечно, вовсе не для того, чтобы услышать его мнение, а чтобы получить от него конверт с деньгами в обмен на обещание «не дать законам хода». После этого якобы тексты новых ужесточающих правил откладывались Игнатьевым в сторону до того момента, пока он опять не начинал нуждаться в деньгах. Правда, по другому свидетельству, услышав впервые подобное предложение, Гораций Осипович заявил: «Евреи не будут платить за свои права».

Охватить все дела Горация Гинцбурга не так просто. В его доме всегда собирались самые яркие представители передовой российской интеллигенции. Оказывал он неоценимую поддержку и многим талантам, среди которых были и юные скрипачи Яша Хейфец и Миша Эльман, и никому не известный портняжный подмастерье из Вильны Марк Антокольский, приобретший впоследствии всемирную славу гениального скульптора.

Причем, как отмечали современники: «Он не делал различия между людьми. Ибо учители закона, которому он был всю свою жизнь верен, всегда говорили о людях, не различая ни эллина, ни иудея». Сам же Гораций в случаях, когда требовалось обоснование его поступков, всегда произносил: «Мой отец так поступал или находил нужным так поступать». И перед уходом из жизни в 1909 году Гораций завещал похоронить его в Париже, в склепе, где покоился прах его отца.