Родители Голды — плотник Моше-Ицхак Мабович и его жена Блюма Найдич — переехали в Киев из Пинска в начале 1890-х годов. На то время Киев не входил в «черте оседлости», поэтому глава семьи сдал квалификационный экзамен — изготовил красивую шахматную доску и получил право жительства в Киеве.

Семья поселилась на Бассейной улице, возле старой площади, в невзрачном двухэтажном домике, спрятался за большим доходным домом №5-а. Двухэтажка, которая стояла в глубине двора, не уцелела, но двор существует и до сих пор.

Улица была шумной — крытого рынка еще не существовало, и торговые ряды стояли под открытым небом на Бессарабской площади и вдоль Бассейной.

1898 года в специальной «Книге для записи новорожденных евреев» (ныне хранится в Центральном государственном архиве Украины) появилась запись №194 о том, что в мещанина Мабовича родилась дочь Голда.

«Мы жили тогда в Киеве, — вспоминает она впоследствии, — в маленьком доме, на первом этаже». Ту квартиру она также называла «жалкой и сырой кладовкой».

Отец быстро получил заказ на изготовление мебели для гимназических библиотек. Получил аванс, добавил к нему одолженные деньги и открыл столярную мастерскую.

Думал, теперь семья избавится от нищеты.

«Целыми часами поют»

Родители Голды были не похожи друг на друга.

Папа — стройный, с тонкими чертами лица, но простоватый. Мама — мидноволоса, хорошенькая, энергичная, умная и более настойчивая, чем мужчина.

Но они имели одну общую черту — оптимизм. Несмотря на финансовые неурядицы, старались жить весело.

«По вечерам в пятницу, — с удовольствием вспоминала Голда Меир атмосферу родительского дома, — у нас было полно народу, как правило, родственников: двоюродных и троюродных братьев и сестер, теток, дядей. До сих пор вижу, как они все сидят вокруг кухонного стола, пьют чай из стаканов, и, если это суббота или праздник, — поют, целыми часами поют, и нежные голоса моих родителей выделяются на общем фоне».

Ремарка из других времен: многочисленные киевские родственники Голды — несколько человек погибнут в сентябре 1941-го в Бабьем Яру.

Отцу надежды вырваться из нищеты не оправдались — заказ на мебель иссякли, мастерскую пришлось закрыть. Денег не было, только долги.

«Я помню, — вспоминала Голда в конце жизни, — насколько мы были бедны. Никогда у нас ничего не было вдоволь ни еды, ни теплой одежды, ни дров. Я всегда немножко мерзла и всегда у меня в животе было пусто… Тогда, на кухне в Киеве, я знала только, что жизнь тяжела и что справедливости на свете не существует».

Нищета сменилась голодом: питались хлебом и селедкой. Старшая сестра через много лет призналась Голди, что часто, идя в гимназию, теряла сознание от голода.

В 1903 году семья вернулась в Пинск, но и там Моше-Ицхак не нашел работу. Отправился в Соединенных Штатов, а за три года, заработав деньги, вызвал жену с детьми.

Американский период жизни Голды длился 15 лет.

За это время она успела получить среднее образование и поступить в Педагогический колледж — с восьми лет мечтала стать учительницей. 1917-го пошлюбилася с Моррисоном Меерсоном.

Огромное влияние оказало на Голду знакомство с двумя гостями с Ближнего Востока, которые остановились в доме ее родителей — Давидом Бен-Гурионом и Ицхаком Бен-Цви. За три десятилетия именно Бен-Гурион объявит Декларацию Независимости Израиля и станет его первым премьер-министром, а Бен-Цви — вторым президентом.

Девушка поступила в еврейской рабочей партии «Poale Zion» (Рабочие Сиона). Несколько лет собирала деньги, чтобы уехать в желанную Палестину. Мужчина не хотел покидать Америку, но ради жены согласился.

1921-го вместе с ним, старшей сестрой и двумя ее детьми Голда села на пароход «Покахонтас», который повез их — а также других репатриантов — в новую жизнь.

На момент основания Израиля Голда Меир была уже матерью двух взрослых детей — 26-летнего Менахема (будущего известного виолончелиста) и 22-летней Сары. С мужем разошлась, погрузившись с головой в общественную деятельность. Правда, развод не оформили. Когда Моррис умер, Голда призналась, что очень виновата перед ним.

Любила говорить: «Если ты хочешь чего-то, то это уже не мечта». Ее желание исполнилось 14 мая 1948 года, когда она среди 200 самых влиятельных еврейских политиков приняла участие в церемонии провозглашения Израиля. Декларацию Независимости подписали 24 человека, среди них Голда Меир, единственная женщина.

В те времена карьеры делались быстро: она становится послом в СССР, далее — министром труда. Зато карьеристкой не была — скорее одержимой. Дело построения государства стала для нее главной. О ее решительность и железную нрав говорили так: «Голда — единственный мужчина в правительстве».

Как министр труда, например, за короткое время реализовала две мощные программы: домостроение (30 тысяч домов) и прокладку дорог, которые израильтяне назвали «золотыми» (Голда переводится как «золотая»). Заметьте, госпожа министр, имея в своем распоряжении тысячи построенных квартир, жила в небольшой комнатке на чердаке. И считала это нормальным.

Летом 1956-го получает новое назначение — министр иностранных дел. Именно тогда Бен-Гурион приказал ей, репрезентантци страны за рубежом, взять ивритское фамилия. И госпожа Голда Меерсон (по фамилии мужа) стала Голдою Меир.

Интересы своей страны она отстаивала настолько жестко, что к ней приклеилось прозвище «неуступчивая». Она и сама признавалась, что склонна к компромиссам только в вопросах, не касающихся государственных интересов.

Пик ее политической карьеры наступил в марте 1969-го, когда уроженка Киева стала премьер-министром. Первой женщиной во главе правительства в Израиле и третьей в мире (после Сиримаво Бандаранаике на Цейлоне и Индиры Ганди в Индии).

Премьера Голды Меир длилось всего пять лет. За это время в стране с вынужденно большим бюджетом на оборону она уменьшила налоги для бедных (для некоторых категорий — вообще отменила) и развернула строительство социального жилья.

Голда Меир стала первым руководителем Израиля, которого пригласил к себе папа Павел VI. Высоко оценив ее заслуги, подарил серебряного голубя с надписью: «Премьер-министру Израиля от папы».

Начало войны Судного Дня в октябре 1973-го премьер восприняла как личную трагедию. Просчет израильской разведки, которая не распознала подготовку египетско-сирийского вторжения, она считала не упущение генералов, но собственной виной — не смогла гарантировать безопасность своих граждан. Погибло более 2,5 тысячи человек.

И хотя ту войну, спонсируемой Москвой, Израиль выиграл в течение 16 дней, Голда Меир не считала себя вправе продолжать управлять страной.

Конечно, можно было демонстративно отправить в отставку министра обороны и далее править. Но она поступила по-своему — взяла ответственность на себя и пошла.

Парламент просил ее остаться — редкий, кстати, случай в мировой политике. «Мое решение окончательное, — предупредила она в прощальной речи 10 апреля 1974-го. — Прошу, не старайтесь уговаривать, чтобы я его изменила, не ищите аргументов — они не помогут».

В конце жизни, обдумывая перипетии своего пути, экс-премьер отметила: «Я не выбирала карьеру. Я не выбирала профессию. Просто так сложилось».

Она умерла через несколько месяцев после своего 80-летия — 8 декабря 1978 года. Ее похоронили на горе Герцля в Иерусалиме.

А в Киеве в 1998 году отметили 100-летие со дня рождения прославленной землячки. На Бассейной улице торжественно открыли мемориальную доску в ее честь (автор — скульптор Валерий Медведев). На церемонию прилетела из Израиля дочь Голды Меир — Сара Меерсон.